Легенда об Араэлии. Он и Она. Часть вторая

Минул почти год с момента последней встречи Араэлии с ее рыцарем. Жизнь вернулась в обычное русло, и никто боле не вспоминал о давно минувшем турнире. Лишь сердце девушки продолжало хранить каждое мгновение, проведенное с самым прекрасным мужчиной в ее жизни. И каждый вечер, готовясь ко сну, долго держала она в руках простое серебряное кольцо, подаренное им — кольцо, что берегла теперь на тонкой цепочке на груди.

Этой весной решил отец, что дочь его совсем взрослой стала, и пора позаботиться о хорошем муже для нее. Сказано — сделано, и вскоре в дом к Араэлии постучались сваты. Молодой жених был хорош всем — кроме того, что сердце девушки уже не было свободно.

Впрочем, отказать отцу она не могла — да и не уверена была, стоит ли ждать еще чего-то. Вопрос с помолвкой решили быстро, и свадьбу назначили на последний месяц весны.

Вот уже последний весенний месяц перевалил за середину, и до знаменательной даты оставались считанные дни. Этим утром Араэлия возвращалась из продуктовой лавки. Ее внимание привлек черный конь, привязанный рядом с ее домом. Чувствуя, как бешено колотится сердце, девушка бросилась к двери…

На пороге стоял Черный рыцарь. Едва увидев Араэлию, он сделал шаг к ней. А девушка, едва справляясь с собой, низко поклонилась.

— Приветствую вас.

— Я скучал по тебе. — Рыцарь улыбнулся, глядя ей прямо в глаза. — А ты?

— Я тоже. Очень.

— В таком случае, не стану тянуть. Я приехал, чтобы спросить тебя, Араэлия — согласна ли ты стать моей женой?

Араэлия оглянулась на отца, стоявшего у нее за спиной — и с облегчением выдохнула. Тот и не вздумал бы перечить новой помолвке дочери — наоборот, чуть не подпрыгивал от предвкушения гораздо более выгодной партии.

Девушка расстегнула цепочку на шее и протянула рыцарю его кольцо.

— Я согласна.

Лицо рыцаря словно осветило теплым летним солнцем. Улыбнувшись, он осторожно надел кольцо Ааэлии на палец.

— Свадьбу сыграем завтра, в столичном храме. Я приеду за тобой к рассвету.

— К… как завтра? — Попробовал было вступить в разговор отец невесты, но рыцарь не стал ничего слушать. Вновь повернулся к Араэлии.

— До завтра.

— Я буду ждать…

На рассвете они уже стояли у алтаря, и пожилой служитель Богини, покряхтывая в ставшей слишком тесной для расплывшегося тела рясе, возносил положенную случаю речь.

— По доброй ли воле девица Араэлия дает согласие рыцарю Рильту Де’Зиру назвать ее своей женой?

— Да. Полностью.

— По доброй ли воле рыцарь Рильт Де’Зир берет в жены девицу Араэлию?

— Совершенно.

— За этим объявляю таинство венчания свершившимся и нарекаю вас мужем и женой!

Почти не скрываясь, указал служитель на позолоченную чашу, в кою должно было возложить звонкую благодарность за церемонию. Помрачнев, опустил рыцарь туда кошелек, а после повернулся к супруге своей.

Та счастливо улыбнулась.

— Рильт. — Теперь она знала имя того, кому еще год назад подарила свое сердце.

— Ра. — Звонко, четко и сильно. Ее никто и никогда так раньше не называл, и забилось сердце девушки, часто и сладко.

Празднование в родном доме ей почти не запомнилось. Она не слышала шумных поздравлений, не замечала бурного веселья — ее взгляд был прикован к уже законному супругу ее. Ее рыцарю и повелителю. Тот же не сводил взгляда со своей избранницы.

А потом они отправились в его замок…

Их первая брачная ночь была самой прекрасной из всего, что было до сих пор в жизни юной девы. Рыцарь был нежен и осторожен, ласков и очень внимателен. Это была очень долгая ночь, и молодожены вновь и вновь узнавали друг друга, не подарив сну ни мгновенья до самого рассвета.

Лишь когда поднимающееся солнце разлило свое зарево вдоль горизонта, яркими цветами раскрасив через распахнутые шторы брачное ложе, Араэлия заснула в крепких и сильных объятиях своего возлюбленного.

А потом потянулись дни новой, незнакомой, такой непривычной для простой горожанки жизни. Молодой хозяйке нужно было узнать очень многое — и она без оглядки погрузилась в пучину новых забот. Молодой супруг учил ее всему, что знал сам, рассказывал об управлении поместьем. Они часто объезжали крестьянские поселения, окружающие замок — и простой люд вскоре полюбил добрую и внимательную хозяйку.

Но не все, далеко не все было просто в новой жизни Араэлии. Сердце Рильта стремилось к новым горизонтам, и не мог он долго оставаться на одном месте, даже рядом с молодой женой. И потянулись долгие часы, вскоре сложившиеся в дни, а потом и месяцы ожидания.

Он всегда возвращался, и жизнь в замке вновь расцветала яркими красками, как на рассвете их первого супружеского утра. И она рассказывала ему все истории, что сложила за время его отсутствия, а он слушал, слушал и слушал, перебирая ее длинные золотистые локоны.

— Почему ты никогда не рассказываешь мне истории о Богах? — Как-то спросил он ее.

— Не знаю… — Она пожала плечами.

Рыцарь вздохнул.

— Ты помнишь день нашей свадьбы? Помнишь тот храм? Большой, столичный храм, но где в нем святость и сила, которую раньше мог почувствовать каждый? Золото, золото, крутом золото… Я помню крохотное святилище в моем родном городке, куда мы всей семьей приходили каждые выходные. Там не было золоченой роскоши, лишь простые фрески, но даже я, несмышленый мальчишка, чувствовал исходящую от них силу, благоговел перед красотой и великодушием Светлейшей, перед силой и доблестью Заступника. Куда, куда все это делось, Ра?..

Она не знала, что ему ответить. И он вновь уезжал, чтобы все-таки найти ответы…

Каждый вечер она выходила на дорожку, ведущую к замку, и долго шла по ней, высматривая в уже спускающихся сумерках темную фигурку возвращающегося домой всадника.

И каждый вечер на окне их спальни зажигалось две длинных свечи, рассеивающие мрак ночи, как крохотные маячки — только для Него.

На этот раз он отсутствовал очень долго. Прошел уже год, миновал второй, и даже весточки от странствующего рыцаря приходили все реже.

А потом и вовсе прекратились.

Это лето было иссушающе жарким. Ясное голубое небо почти не баловало дождями измученную зноем землю, и почти весь урожай погиб. Араэлия радовалась, что в прошлом году урожай был обильным, люди сделали большие запасы, которые и пригодились сейчас. Но дохода поместье почти не получило, и королевский налог в этом году был уплачен из небогатой казны.

На смену засушливому лету пришла холодная и малоснежная зима. Озимые почти полностью погибли, а земля промерзла настолько, что посевная началась очень поздно. Весенние дожди взрастили сильные и рослые побеги, но их поразила неведомая доселе болезнь. И вновь урожай почти полностью погиб, и, чтобы избежать голода, пришлось почти полностью опустошить запасы замка.

Подсчитывая убытки, Араэлия молилась, чтобы Боги послали им мягкую зиму и плодородное лето. А еще — чтобы вернулся муж. Уж он-то поможет справиться с проблемами, и жизнь вновь войдет в привычный для всех ритм.

Видимо, у небес были свои планы. Осенью приехал королевский поверенный, чтобы, как обычно, собрать налог и привез известие о повышении оного почти вдвое. Поместье не могло уплатить столько, и молодой хозяйке пришлось уговаривать чиновника повременить с оплатой. Тот с недовольной миной сделал одолжение. Только бы земля дала хороший урожай. Только бы небеса сжалились над ними. Только бы…

Очередной урожай не был плох, но его было мало, чтобы возместить потери за прошлые года, уплатить долг и новый, легший тяжким бременем налог. Денег катастрофически не хватало. Араэлия сама обходила крестьян, помогая каждой семье, чем могла. Все ценное из дворца увезли на ярмарку, и все свободные деньги шли на то, чтобы простые люди не голодали. Прислуга была распущена, и в замке остались только самые преданные хозяйке люди.

Но кое-что оставалось неизменным. Светлая фигурка женщины, в сгущающихся сумерках идущей по дороге, ведущей к замку, да огонек свечи в окне ее спальни.

Араэлия, даже в это сложное время, всегда была рада гостям. Многого она предложить не могла, но теплая постель, сказочная история, да горячий, хоть и простой ужин всегда были к услугам каждого, кого поманили приветливо распахнутые двери.

Впрочем, гости случались нечасто. Тем удивительнее для хозяйки оказался внезапный визит владельца соседнего поместья. Они почти не встречались, но Араэлия знала, что многие её крестьяне, решившиеся покинуть свои дома в поисках лучшей доли, были радушно приняты в его владениях. Мужчина был манерным и обходительным, и не стал долго ходить вокруг да около. Он предлагал молодой вдове — именно так он называл Араэлию — финансовую стабильность в обмен на ее согласие стать его женой. Молодая женщина отказала не задумавшись ни на мгновение, и, погостив ради приличия еще день, сосед уехал, намекнув, что сборщик налогов приедет уже совсем скоро.

Неделю спустя, во время своей вечерней прогулки, она встретила одинокого путника. Тот явно устал в дороге и очень обрадовался, когда ему предложили ужин и ночлег. Долго расспрашивал хозяйку о том, что происходит в этих краях — а та делилась своими невзгодами. Удивлялся путник, качал головой, но помочь ничем, кроме нескольких медяков в благодарность за крышу над головой, не мог.

Он уехал с рассветом.

А вечером поместье «приняло» еще нескольких гостей. Все они были одеты в грязную, порванную, кое-где заляпанную кровью дорожную одежду, почти у всех было оружие. Увы, этим гостям было недостаточно крова и теплого ужина, они хотели большего. Немногочисленные слуги ничего не смогли сделать, сама Араэлия сопротивлялась как могла, но ее связали, а дом обшарили в поисках наживы. Горстка золотых монет — все что ей удалось сберечь для уплаты налога — перекочевала в карман главаря. Однако этого разбойникам было мало.

Никто не знал, чем закончился бы для женщины визит этих «гостей», если бы…

***

Он, наконец, вернулся домой. Эта мысль переполняла его, казалось, распирая грудную клетку, и рыцарь почти бежал, предвкушая, что наконец-то увидит Ее. Он знал, что просто им не будет; знал, потому что это он не далее чем вчера уже приходил в свой дом под личиной обычного путника, и слушал ее рассказы, чувствуя, как непроизвольно сжимаются его кулаки, как на глаза наворачиваются слезы от одной мысли, сколько ей пришлось пережить. Но сейчас он возвращался, и он знал — вместе они справятся с любыми сложностями.

Он заподозрил неладное сразу же, как увидел вооруженных оборванцев около дома. Те схватились за оружие, и рыцарь не стал церемониться. Черный меч разил с первого удара, а в голове мужчины засела единственная мысль — найти Ее.

Он не успел. Главарь банды, заслышав шум и предсмертные крики, запаниковал. Кривой нож вошел в грудь женщины по самую рукоять. Когда Рильт ворвался в спальню, она лежала на полу, а на ее платье расплывалось кровавое пятно.

После такого зрелища у рыцаря не было ни времени, ни желания церемониться с душегубом. Черный меч снес тому голову словно рассек восковую свечу. В замке воцарилась гробовая тишина.

— Нет… Нет. Пожалуйста, не умирай… — Шептал он, опустившись на колени рядом с Араэлией. Та медленно открыла глаза.

— Ты… Вернулся…

— Молчи… Молчи! Я не дам тебе умереть!.. Небо!.. дай!.. мне!.. силы!..

Араэлия почувствовала, как перед глазами сгущается густой туман, а она падает в бездонную бездну — медленно, бесконечно медленно… Но вдруг какая-то сила замедлила ее падение. Она почувствовала сильные руки, сжимающие ее в объятиях, и жар от этих объятий окутал ее, возвращая из бездны наверх, к свету…

Рыцарь бессильно рухнул рядом со своей возлюбленной.

***

Она открыла глаза от мягкого света, проникающего, казалось, сквозь сомкнутые веки. Свет шел ниоткуда, и не было у него источника, но он был везде. Повернув голову, женщина увидела, что лежит в объятиях Рильта.

— Доброе утро. Новая Светлейшая…

Сложно описать словами миг их встречи. А чувства, охватившие их, описать и вовсе невозможно. Они были похожи на две стихии, столкнувшиеся и слившиеся друг с другом, прекрасные в своей неукротимой силе. И лишь когда рев стихий улегся, на смену ему пришли слова.

— Я нашел ответы, Ра. Помнишь, я спрашивал тебя о Богах?

— Помню…

— Они погибли.

— Погибли?!

— Да. Я не знаю, кто они. Не знаю, откуда они появились и когда. Демоны. Боги сражались с ними, но потерпели поражение. И перед самым концом, уже понимая что проиграли, они метнули на землю свои символы, вместилища божественной силы, дабы не добрались до них демоны. И хранились черный меч и светлый жезл обычными людьми. Я нашел их и — случилось чудо — меч признал меня новым владельцем. К сожалению, жезл сильно пострадал, он почти рассыпа́лся в руках — мне ничего не оставалось, кроме как впитать его силу так же, как до этого я впитал силу меча. Когда я увидел, что ты умираешь… Не было другого пути, кроме как воспользоваться своей новой силой. И я разделил ее, разломив на две части — стремясь, чтобы та часть, которую я взял из жезла, досталась тебе. Ты — новая Светлейшая, Ра.

Араэлия потрясенно молчала… А Рильт продолжал.

— Я помню слова отца, что у каждого есть своя Светлейшая. Но никогда их не понимал. До того, как встретил тебя. И сейчас я знаю точно: если кто-то и достоин называться Светлейшей, так это — ты.

Молодая женщина прижалась к своему рыцарю.

— Спасибо… — И потом, тихо-тихо, добавила. — Мы же все исправим, правда? Мы сможем?

— Конечно. — Его голос был сильным и уверенным, как раньше. — Вместе мы сможем все. Больше я тебя не оставлю…

——————————————————

Так закончилась их история. Точнее, почти закончилась. В самом конце своего рассказа, после долгого молчания, старец тихо добавил:

Недолгим оказалось счастье небожителей. Через ничтожно малое по божественным меркам время — всего пару десятилетий — грянула война, позже нареченная Войной Богов. И вышли бесстрашно на схватку с Повелителем Демонов молодые боги, защищая целый мир от его темных сил. Но случилось то, чего никто из них не смог предсказать. Яростно теснивший демонические орды Рильт устремился за дрогнувшими врагами — и угодил в ловушку, расставленную их повелителем. И приняла Араэлия самое сложное в своей жизни решение — своей силой запечатала она врата демонического мира, оставив своего возлюбленного внутри. И нарекла его Темным. Так велика была скорбь Светлейшей, что вычеркнула она настоящее свое имя из умов и сердец смертных, ибо вместе с возлюбленным на тысячу лет запечатала она в мире демонов и свое сердце.